Воспоминания о старшем друге

Дорогое чувство дружбы с талантливым человеком я пережил от продолжительного знакомства с Валентином Ивановичем Будаговским. Он больше многих других повлиял на мою жизнь.

Мы жили в городе Калуге. После седьмого класса я решил бросить школу и поступить в агротехнический техникум. Родители этого не одобряли, но я стоял на своем.

Моя мама работала учительницей в пятой школе города. Там она познакомилась с преподавателем труда Иваном Ивановичем Будаговским – увлеченным садоводом-любителем, пере-ехавшим в Калугу из Орловской области. Его старший сын Валентин учился в Мичуринске в плодоовощном институте. Когда он приехал на каникулы к своим родителям, моя мама повела меня к Будаговским в надежде, что студент отговорит меня от поступления в техникум. Наша первая встреча состоялась в 1934 году. Валентин Иванович мне советовал сначала закончить школу-десятилетку. Но и он не переубедил меня. Я уехал в Мичуринск и поступил в плодоовощной техникум имени И.В. Мичурина. Когда же узнал, что при институте есть рабфак, добился перевода из техникума туда. Пытался найти Будаговского. Но он, будучи студентом 4-го курса, проходил практику в совхозе «Красный сад» будущей Калужской области. Когда он вернулся,  был удивлен моим появлением на рабфаке. Но он принял участие в моей судьбе, и с тех пор между нами завязалась настоящая дружба.

Рабфак я закончил в июне 1936 года, т. е. в те дни, когда Валентин Иванович закончил институт. Он был круглым отличником учебы и самым известным студентом института. Без колебаний он твердо решил «идти в науку» и был охотно принят профессором Н.Г. Жучковым в аспирантуру кафедры плодоводства. Я же поступил на заочное отделение института и уехал на временную работу в Калугу. Но заочное обучение у меня удавалось плохо. В конце 1937 года я вернулся в Мичуринск и стал студентом первого курса института. С Будаговским мы поселились вместе на частной квартире. Незабываемые 1938 и 1939 годы для меня дороги, как самые лучшие годы близкого знакомства моего с аспирантом Будаговским. Жизнь рядом с ним на улице Полтавской оказала на меня большое положительное влияние. В то время Валентин Иванович часто ездил в командировки, экспедиции, занимался глубокими исследованиями в области карликового плодоводства. Возвращаясь из своих поездок, всегда делился со мной своими впечатлениями, привозил какие-либо диковинные плоды яблони, груши. Побывав в Липецке у известного садовода Косолапова, привез от него отводки липецкого дусена 3. Один из них подарил мне. Этот дусен жил в моем калужском саду более 40 лет в виде густого маточного куста.

У нас на квартире в Мичуринске бывали многие знакомые по институту – А.Д. Борисоглебский, Г.А. Ло-банов и другие. Заезжал к нам из Сочи Федор Ми-хайлович Зорин – родственник Будаговского.

Мне навсегда запомнились быстрая походка Валентина Ивановича, целеустрем-ленный взгляд, бодрое, одухотворенное лицо и убедительная логика его высоко грамотной речи. Он увлекался фотографией и имел фотоаппарат «лейку».

В годы студенчества и аспирантуры Валентин Иванович отличался от многих своих сверстников добрым здоровьем, бодростью, подтянутостью, хорошим настроением, общительностью. Одевался просто. Ни в какие азартные игры не играл. Из всех видов спорта предпочитал лыжный, особенно ночные прогулки по городу и его окрестностям. Он всегда был строен, свеж и подвижен. Часто поражал меня своей настойчивостью и выносливостью. Например, изучая английский язык, нередко засыпал с учебником в руках, а потом, проснувшись, опять продолжал изучение, несмотря на поздний час ночи. В конце концов он добился хорошего усвоения этого языка. Прочитав какую-либо новую книгу, он откладывал ее в сторону, а сам начинал писать свое заключение и суждение об этой книге. Исписав несколько страниц, перечитывал их и затем уничтожал. И вновь писал, но уже более краткое заключение. А в конце этой работы делал маленькое резюме на одной страничке и оставлял ее для длительного хранения. В записке этой содержалась самая суть прочитанного. Память у него была великолепная. Благодаря этому он не обременял себя обилием дополнительных конспектов.

Валентин Иванович охотно слушал многие мои рассуждения и далек был от поучений в мой адрес. Он спокойно относился к моим увлечениям новинками агробиологической науки, не навязывал своих выводов. Я не помню случая, когда бы Валентин Иванович хвалил меня перед другими специалистами. Но одно то, что он со мной считался, создавало мне какой-то дополнительный авторитет в кругу моих многочисленных друзей и знакомых.

Бывая ежегодно у своих родителей в Калуге, Валентин Иванович посещал и меня, интересовался моим садом, охотно ходил со мной к старейшим калужским букинистам в поисках наиболее ценных книг по плодоводству. Хорошо помню, как Валентин Иванович, будучи аспирантом, старательно готовился к преподаванию курса плодоводства. Первые его лекции проводились как раз на нашем четвертом курсе. Его любили все студенты и как заботливого преподавателя, и как красивого, симпатичного человека.

Жизнь института была кипучей. Кафедрой плодоводства заведовал маститый профессор Николай Григорьевич Жучков. Он посвятил себя разработке научных основ карликового плодоводства. Это отрицательно восприняли ведущие деятели города Мичуринска – И.С. Горшков и П.Н. Яковлев. Они подняли борьбу против увлечения карликами в средней зоне России. В. И. Будаговский тяжело переживал эту ситуацию. Именно он внес ясность в борьбу мнений, когда создал селекционным путем первый в мире зимостойкий карликовый подвой Парадизку краснолистную и этим доказал возможность развития карликового садоводства в суровых условиях России. Профессор Н.Г. Жучков любил своего лучшего аспиранта и доверял ему самые ответственные задания. В апреле 1940 года он успешно защитил кандидатскую диссертацию, посвященную карликовым подвоям для яблони.

В июне 1941 года грянула Великая Отечественная война. В Калуге я забрал жену и сына и выехал в Мичуринск. Туда же отправил и зимние вещи багажом. Но состав подвергся бомбежке, и наши вещи сгорели. Плодоовощной институт эваку-ировался на Алтай в г. Ойрот-Тура. Директор института выделил мне лыжные ботинки и костюм, а Валентин Иванович подарил мне свою зимнюю куртку. В таком одеянии я и поехал в далекую Сибирь.

Валентина Ивановича сразу назначили директором трех объединенных техникумов. Мне и еще 11 студентам пятого курса пришлось срочно заканчивать институт и  приступать к работе в таежной зоне Горного Алтая. В 1943 году мне поручили организовать Чемальский опорный пункт плодоводства.  В 1944 году министерство сельского хозяйства назначило В.И. Будаговского директором плодоовощного техникума в Мичуринске. Перед отъездом он приехал ко мне в Чемал, чтобы проститься. Мы осмотрели все первые насаждения опорного пункта в долине реки Катунь. Нас было пять человек. По северному довольно пологому склону мы взобрались на вершину высокой горы Крестовой, полюбовались красивым видом на усадьбу опорного пункта и на окрестности селения Чемал. Пройденный путь всем показался длинным. Валентин Иванович спросил: «А нельзя ли спуститься вниз по крутому склону?» Я ответил, что такого пути нет! Внизу располагались очень крутые обрывы. Он не поверил и предложил идти этим путем. Однако никто из нас не согласился. Тогда он сказал: «А я все-таки попробую». Я возражал, ибо считал это его намерение опасным. Но Будаговский был уверен в себе, так как на Кавказе спускался с подобных крутых склонов.

Он пошел вниз, а мы стали спускаться по пологому склону. К концу дня вернулись ко мне домой, а Будаговского там не было.

Вскоре наступили сумерки, меня охватила паника – как ему помочь? Где его искать? Наконец Валентин Иванович появился, но шел он сильно хромая. Подойдя ко мне, сказал: «В одном месте пришлось прыгать на камни, и я, кажется, растянул жилу». Ночь прошла спокойно, а утром он уехал в Ойрот-Тура. Я долго еще переживал испуг за любимого товарища. Думаю, что этот поступок характеризует Валентина Ивановича как человека храброго, не боящегося рисковать своей жизнью.

Еще около 10 лет я проработал на Алтае. В эти же годы  Валентин Иванович заведовал кафедрой плодоводства, занимался созданием новых зимостойких карликовых подвоев и скороплодных садов на них. Мы переписывались с ним, обменивались своими печатными работами, встречались на разных совещаниях по плодоводству в Мичуринске и других местах. Он оставался всегда серьезным, увлеченным и целеустремленным человеком. Последняя наша встреча произошла в Мичуринске в 1975 году в плодоовощном институте. Здоровье его резко пошатнулось, уже не было надежды на выздоровление. Шестнадцатого ноября того же года его жизнь оборвалась.

Калуга, 12 июля 2001 г.
О.Н. Мятковский